То, о чем молчат дончане
На фоне гремела канонада — в последние дни весь Донецк буквально трясет, идут ожесточенные бои за Авдеевку, о чем свидетельствуют раскаты артиллерии и работа авиации ВС РФ, которая нещадно уничтожает позиции противника на фронте. Десятки дончан продолжали заниматься обыденными делами: возвращались домой с покупками, катили коляски с младенцами, мирно общались на входе магазина с забитыми листами ДСП окнами. На месте демонтированного павильона рабочие сооружали новый магазинчик. Искры разлетались в разные стороны. Напротив готовили шаурму. Запах разносился по округе, привлекая покупателей. Тут же продавали овощи, как и в тот самый роковой день. Мимо проходили старушки, замотанные в теплые платки. Женщины старались не смотреть вокруг — все напоминало о страшной трагедии.
На бордюре лежала пара гвоздик. Если не знать, то можно было посчитать, что их кто-то уронил или попросту выбросил. Но нет. На этом месте лежало тело одной из жертв обстрела ВСУ на рынке в микрорайоне Текстильщик. Казалось, что цветы и венки здесь повсюду, ровно на тех же местах, где смерть застала дончан утром 21 февраля.
На противоположной стороне улицы и вовсе стихийный мемориал. До сих пор к ступенькам маркета, который когда-то давно был магазином «Засядько» (по привычке дончане продолжают его так называть), горожане несут цветы, игрушки и венки. Среди вороха уже засохших букетов выделялись яркие бутоны темно-красных гвоздик. Но больше всего бросились в глаза детские вещи — рюкзак, мягкие и пластиковые игрушки — напоминание о том, что в тот день пострадали в том числе и малыши.
Спустя час был в другом конце города. Остановился рядом с останками автомобиля, который сгорел в результате удара по Калининскому району. Больше недели прошло, а его так и не убрали. Такой себе памятник о тех событиях. Здесь также оставили букеты гвоздик. Но поразило другое — записка со стихотворением, которое написала девушка в память о парне, который в тот день оказался в эпицентре обстрела. Обмякший после дождя листок лежал рядом с цветами и лампадкой на месте, где лежало безжизненное тело:
«Он всегда в моем сердце и памяти
И я в этой вечной тоске.
Моей боли вы не узнаете
Моя боль нужна только лишь мне.
В моем голосе недосказанность
Не успела его долюбить.
И теперь моя лишь обязанность
Не забыть его, не забыть!»
В записке еще несколько четверостиший, а заканчивалась она словом «Герой!».
Со стороны может показаться, что все уже пережили и забыли эту трагедию, как и десятки таких же, что случались ранее. Словно и не было ничего, жизнь продолжается, несмотря на продолжающиеся боевые действия. Все так же ездит общественный транспорт, на дорогах много гражданских автомобилей, магазинчики заделывают выбитые окна и вешают баннеры «Мы работаем», молодые мамочки гуляют со своими чадами, в закусочной на остановке все так же вкусно пахнет панини, самсой и шаурмой. Но все это лишь оболочка, создающее ложное восприятие о жизни в Донецке.
Внешне никто не будет проявлять то, что кипит внутри. Боль продолжает зудить, не дает покоя. Страх тоже никуда не ушел, несмотря на то, что порой кажется, что к подобному привык. Поэтому водители отказываются выходить на маршруты, у которых пунктом назначения является ЖД-вокзал. Сейчас туда регулярно прилетают украинские беспилотники-камикадзе. Водители становятся «легальными» мишенями для операторов БПЛА ВСУ. Никакие бронежилеты, каски, жизненный опыт или пресловутая чуйка не способны уберечь от очередного теракта, который в любую секунду может устроить противник. Отсюда и отказы, а не отсутствие желания работать.
Да и кто даст гарантии, что не прилетит по пути обратно или в дом? Уже давно никто не понимает логику обстрелов. Отсутствие военных объектов или точек запуска снарядов артиллерии не означает, что сюда не прилетит. Автостанция, площадь, двор жилого дома, здание НИИ, больница, станция скорой помощи — все может стать «законной целью».
Не мог отделаться от этих мыслей, пока возвращался. Буквально на каждом участке на маршруте были места, где гибли дончане. Если везде оставить стихийные мемориалы, то город утонет в нескончаемом потоке цветов с черными лентами.
Но больше всего из головы не выходили слова из записки. Пожалуй, в этом и есть весь Донецк, в тех стихах убитой горем дончанки. Его недосказанность, боль и тоска существуют внутри его жителей, и останутся они там навсегда, даже спустя годы. Никто не забудет этих долгих страшных лет бесконечных обстрелов. Никто уже и не ждет той самой весны, теплой и нарядной, без обстрелов и взрывов. Все просто живут, стараясь не оглядываться вокруг, ведь каждый уголок в городе напоминает об одном из многих черных дней.