Этот текст я пишу не для жителей Донбасса, которым всё, что будет описано ниже, покажется банальностью. Но всё же, мне кажется, стоит рассказать о другой стороне жизни в горячей точке. Потому что даже спустя шесть лет войны в ЛДНР, в России находятся люди с удивлёнными взглядами при виде дончан.

Однажды в Москве

Симпатичная девушка, примерно лет 25-27, внимательно разглядывала наши паспорта. Мы стояли у импровизированного ресепшена московского мини-отеля. Это когда-то была большая квартира с раздельными комнатами, но в современных реалиях она превратилась в недорогую гостиницу.

— А виза есть?

Мы с Витторио переглянулись. Нам показалось, что девушка шутит. Поулыбались в ответ и продолжили разговаривать. Только потом я догадался, что её смутили итальянские фамилия и имя моего попутчика. Вместе с итальянским журналистом, который уже долгое время живёт в Донецке, мы приехали на эфир российского телеканала «Звезда», чтобы рассказать о том, как украинское правительство намерено арестовать итальянца, инкриминируя ему создание террористической организации. Это украинская вендетта за 24 года лишения свободы от суда города Павия украинскому (с итальянским гражданством) добровольцу, воевавшему в Донбассе, Виталию Маркиву.

— Виза у вас есть? — не унималась девушка.

Мы снова засмеялись, но на этот раз ответили, что нет. Она перелистнула страницы моего паспорта, проверяя прописку.

— А вы прям из Донецка?

Задавая вопрос, администратор постепенно менялась в лице. Глаза становились больше. Не хочется использовать избитое выражение, но оно подойдет сюда, как никогда. Девушка будто привидение увидела. Неведомые две зверушки появились на пороге небольшого отеля.

— Да, мы из Донецка приехали. Сутки в поезде тарахтели, — ответил я.

Спустя мгновение я понял, что она не испугалась. У неё произошел диссонанс. Хотя я думал, что за шесть лет войны в Донбассе, в Москве побывало моих земляков достаточное количество, чтобы не пугать москвичек.

Но, увы, всё же есть ещё люди, размышляющие стереотипами.

Возвращаясь в горячую точку

Человек на войне — это всегда месиво из грязи и крови на лице, разорванная одежда, дикий, всего боящийся взгляд, дёрганные движения. Безусловно, я утрирую, но шаблоны выглядят примерно таким образом, если впадать в крайности. Разумеется, когда перед администратором мини-гостиницы появились два парня, смеющихся и веселящихся, у девушки не сошлось её представление о людях на войне с реальностью.

В такие моменты я всегда вспоминаю выражение одного из моих любимых писателей Эрнеста Хэмингуэя: «Если позволять себе шутить, люди не воспринимают тебя всерьёз. И эти самые люди не понимают, что есть многое, чего нельзя выдержать, если не шутить». Конечно, мы с Витторио - не военные, которые по долгу службы проводят большую часть своего времени в окопе под бесконечными обстрелами со стороны ВСУ, но всё же имеем небольшой опыт пребывания в экстремальных ситуациях. Это не значит, что люди, пройдя через горячую точку, должны быть угрюмыми и постоянно в своём сознании прокручивать картинки ужасающих событий. Скорее, нечто подобное происходит в боевиках о вьетнамской войне. Я не отрицаю посттравматический синдром, но всё же ему подвержены далеко не все. Даже жители «красной зоны» часто шутят, смеются, потому что выхода другого нет. Есть выбор — можно смириться с происходящим и жить дальше, а можно изводить себя, и тогда всё закончится значительно быстрее, но только для тебя.

Для начала нужно оговориться. Действительно, в Донецке и других городах и посёлках Донбасса ситуация сложная. Связана она во многом с боевыми действиями. Экономическое положение также желает лучшего. Поэтому можно встретить старушек на кассе с тремя яблоками и двумя куриными яйца — все покупки, что она может позволить, судя по мелочи, которую пенсионерка перебирала в небольшом кошельке. Но в это же время шахтёрский край готовится к новогодним торжествам. Улицы, витрины магазинов, парки, площади, скверы, окна хрущёвок - повсюду появляются шарики, гирлянды, искусственные ёлочки. Рядом с вышеупомянутой старушкой обязательно найдутся люди с огромными тележками, набитыми продуктами к праздничному столу.

Одной из характерных черт, отличающий людей живущих в мирных и военных городах, является наличие комендантского часа. Эта тема остаётся актуальной и по сей день. Стоит кому-то из чиновников или политиков заикнуться о комендантском часе, как вспыхивает дискуссия. Иногда, в особенности в тёплое время года, хочется, как в былые времена, выйти в ночной город и весёлой шумной компанией пройтись по залитым светом фонарей улицам. Случаются дни, точнее ночи, когда действие запрета на нахождение на улице отменяют. Чаще всего это происходит на православные или государственные праздники. Люди выползают из своих бетонных клеток, гуляют, веселятся. Странная штука, чтобы сделать счастливым человека, нужно у него что-то отобрать, а потом вернуть. Тогда он будет благодарным и ценящим то, что было утеряно. Будет ощущать себя свободнее, после того, как ему вернут то, что когда-то и так принадлежало ему.

В целом, людей волнуют совершенно бытовые проблемы. Не все постоянно говорят о политике и войне. Многие научились принимать это как данность, как составляющие жизни, без которых, увы, никак. Но это совершенно не значит, что необходимо этому посвящать все свои мысли.

Параллельно с сообщениями об обстрелах в Спартаке, Зайцево, Коминтерново, Докучаевске люди беспокоятся о неподготовленном отчете, об ужине, о покупке бытовой техники, об отпуске и прочих рядовых вещах. Обычно подобные темы обыгрывают в ситкомах для клерков, где герои попадают в нелепые ситуации и пытаются из них выкрутиться. Проблема в том, что фоном житейских забот выступает война, а не декорации из папье-маше. Поэтому у многих может сложиться ощущение, что все остальные аспекты жизни исчезают, как только начинает греметь тяжелое вооружение. Это не так.

Войне назло

На шестом году войны большая часть жителей в Донбассе уже смирилась с вынужденными обстоятельствами. Да, действительно, идёт война. Рядом гибнут гражданские и военные. Это печально. И в то же время, как бы цинично это ни звучало, к этому тоже можно привыкнуть. Срабатывает защитный механизм, который не позволяет сойти с ума. Поэтому приходит хладнокровие, а не потому, что становится плевать на людей. Скорее, даже наоборот.

Наверно, потому, что вокруг хаос и смерть, каждый житель горячей точки хочет радоваться мелочам, вроде покупки елочных украшений, прожить жизнь простого человека из провинциального городка, который никогда не появится в заголовках мировых изданий, а он сам (обитатель зоны боевых действий) не станет очередной единицей в количестве жертв бесконечной войны.