Несколькими днями ранее стало известно, что порт Мариуполя вскоре снова заработает. И вот, 29 мая приходят новости о том, что первый сухогруз из России должен прибыть за продукцией из ДНР. Нечто подобное сложно было представить ещё каких-то несколько месяцев назад. У Республики появился полноценный выход в море, да ещё и с собственным портом.

Новость определённо обнадёживающая. Не откладывая в долгий ящик, запустили в работу порт. В одну из своих поездок в Мариуполь мне удалось побывать здесь. Порт поражал масштабами. Огромные нетронутые корабли стояли рядом с остовами сгоревшего судна. Там прятались украинские боевики, их оттуда «выкуривали». Снайперы «кошмарили» союзные войска, штурмовавшие порт. Поэтому здесь много зданий, в которые были точные попадания артиллерийских снарядов.

«В этом здании погибло много наших. Были жуткие бои за контроль над портом. Ребята бились до последнего», — показывал солдат в солнцезащитных очках-авиаторах.

Сопровождать в порту «вызвался» военнослужащий НМ ДНР «Морс». Отшучивался по поводу своего позывного. Мол, дали за то, что просто любит этот напиток. По мирной жизни «Морс» — шахтёр. Работает на шахте Скочинского. Мобилизовали. Так и оказался здесь.

Долго упирался, не хотел «светиться» перед камерами. Их поставили охранять порт от возможных диверсий противника. «Позирование» перед камерами не входило в его планы.

«А что вы там сами не пройдете? Вы же прыгать на противотанковых минах не будете. Там уже всё спокойно», — отнекивался боец.

Тем не менее, «Морс» надел экипировку, взял автомат и повёл нас на «экскурсию». Пусть и сухо, но рассказывал о том, что происходило здесь, но периодически затрагивал тему того, что происходило в этот момент в Донецке.

«Как они могут бить по рынку?», — недоумевал «Морс».

Речь шла об очередном ударе ВСУ по микрорайону Текстильщик. Новости бойцы на передовой узнают по радио. Здесь оно работало, в отличие от интернета. На тот момент в порту стояли мобилизованные из ДНР. Обороняли морскую гавань, а в это время по их домам в Донецке летели снаряды ВСУ.

«Морс» указывал на дыры в металлических балках. Ему было жаль не только людей, которые остались здесь навсегда, но и инфраструктуру порта. Хотя, по моим личным ощущениям и наблюдениям, порт не пострадал в той же мере, как сам Мариуполь. Да, здесь также были сожженные здания, в которых прятались боевики и вели огонь по союзным войскам. Был сожженный корабль. Местами попадались торчащие хвостовики.

Но по большей части порт был пригоден для работы. Нужно было провести разминирование, и всё. О том, что в порту было безопасно, говорил и тот факт, что сюда неоднократно приезжал Глава ДНР Денис Пушилин вместе с российскими политиками. Награждали бойцов за освобождение Мариуполя и инспектировали местность.

К слову, на территории порта живут сотрудники. Некоторые даже со своими семьями. В основном, это были мариупольцы. Местным банально жить было негде.

«Мне 57 лет. Я здесь родился. И не собираюсь уходить, хоть и дома нет. Поэтому здесь и живу пока», — сказал один из сотрудников порта, которого мы встретили на одной из проходных.

Отсутствие жилья — огромная проблема большинства мариупольцев. Идти банально некуда. Выехать тоже не всегда есть возможность. Особенно у пожилых людей, у которых ко всему прочему ещё и проблемы со здоровьем. В одну из поездок я познакомился с мужчиной, который приходил за гуманитарной помощью на двух палочках. Еле передвигался, но необходимость в продовольствии вынуждала идти на, по сути, отчаянные меры. В этот раз я познакомился с его женой — интеллигентная женщина в возрасте стояла среди уничтоженных домов на проспекте Мира\Ленина. Вокруг неё бегала небольшая собачка. Прибилась к людям ради выживания.

«Может быть, сейчас её увидят люди, захотят себе забрать», — женщина гладила пса, который буквально не отлипал от своей новой хозяйки.

Зовут женщину Валентина Афанасьевна Ржевская. Работала в Крыму в школе в селе Верхнее Садовое. Преподавала русский язык и литературу. Профессия отложила свой отпечаток — у Валентины Афанасьевны прекрасный русский язык, лишённый говоров и различных слов-паразитов. Кроме преподавания, она 10 лет работала в музее села Верхнее Садовое. А последние 30 лет Валентина Афанасьевна вместе с мужем живут в Мариуполе. Уезжать посредством гуманитарных коридоров отказались. Сказали, что будут ждать детей, которые живут в Крыму.

Женщина весь период войны провела в Мариуполе, в самой гуще событий, если судить по разрушениям вокруг. Под впечатлением от произошедшего она написала стихотворение, которое прочитала нам.

«Всё стало бывшим,

Город испуган, город не дышит.

Звоном стеклянным осыпался дом

И содрогнулся от низа до крыши.

Рухнула чья-то квартира в проём.

В доли секунды всё стало бывшим.

Страшною явью трагических снов.

Бывшею стала Артёма\Куинджи

С чёрными клетками бывших домов.

Бывший Спартак, Молодёжный, Победа.

Милый наш «драмик» кому завинил?

Дом Мельпомены — сердце проспекта

Храмом застыл над хаосом могил.

Наших соседей вряд ли увижу,

С внучкой моей оборвалась нить.

Станет ли город для них тоже бывшим?

Или вернутся, чтоб строить и жить?»

И люди возвращаются. Причины вернуться у каждого свои. Кому-то просто некуда уезжать, поэтому единственный выход — уничтоженный в ходе боёв город. Проходят проверки и едут в свой родной город. Кто-то возвращается, чтобы забрать близких и родных и уехать навсегда заграницу или в Россию. Кто-то возвращается, чтобы поднять Мариуполь из руин. Такие люди устраиваются на работу по очистке улиц. Думаю, что для таких людей Мариуполь точно никогда не станет «бывшим».