До начала боевых действий в Донбассе тема войны для меня была крайне неинтересной. Ежегодные показы фильмов о Великой Отечественной войне, приуроченные к годовщине победы советских войск над фашистской Германией, компьютерные игры о Второй мировой войне, фотографии и даже военная литература — всё это меня не трогало. Как-то в 2013-ом я решился познакомиться с творчеством Эрнеста Хэмингуэя поглубже, чем прочтение входящего в школьную программу «Старика и море». Мой выбор пал на книгу, о которой я знал благодаря песне американской рок-группе Metallica — "По ком звонит колокол". Книга непростая. Она выделяется из всего творчества писателя. Но это я понимаю сейчас, когда я прочёл практически все главные произведения литератора, а тогда я мало, что знал, как об Эрнесте, так и об испанской гражданской войне. Знакомство закончилось на нескольких начальных страницах. К этому роману я вернусь только в 2017.

Разумеется, я ничего не знал и о военных корреспондентах. Это был параллельный мир, которого для меня образца 2013-го не существовало. Войны всегда были где-то далеко или очень давно, революции — нечто романтичное, о чем снимают фильмы и о чем поют рок-музыканты, а свист пуль — лишь один из спецэффектов в блокбастерах. Но далекий мир боевых действий ворвался в мою жизнь и внёс в неё свои коррективы. Теперь отношение к фильмам о Великой Отечественной войне совершенно иное, военная проза — один из любимых жанров в литературе, а моей профессией стало то, о чем я раньше и не слышал.

Я стал следить за работой военных корреспондентов ещё до того, как судьба меня толкнула в эту профессию. Для себя я сразу определил фаворитов. Все они были россиянами, которые приехали в очередную горячую точку, чтобы освещать вооруженный конфликт в Донбассе. В кадре лучше всех работали Семён Пегов и Евгений Поддубный, в текстах лучшими были Александр Коц и Дмитрий Стешин, в фотографии — Андрей Стенин.

Каждый из них видел войну по-своему. У каждого был свой неповторимый стиль, который отличал его среди сотен других военкоров. Каждый цеплял произнесённой фразой, первой строчкой репортажа, ракурсом.

А потом Стенина не стало. Ровно пять лет назад. Я много слышал о том, что Андрей умел не хуже, чем Эрнест Хэмингуэй писать о войне. Даже более того, Стенин в профессию пришёл пишущим журналистом, а только потом стал военным фотокорреспондентом. Семён Пегов вспоминал, что перед своей кончиной Андрей собирался оставить фотоаппарат и перейти полностью на съемку видео. С помощью видеокамеры можно показать намного больше, чем снимком. Но этому не суждено было сбыться. Уверен, что и в съемке видео Андрей бы преуспел, так как, прочитав его заметку о выходе группы журналистов из оставленного ополчением Славянска летом 2014-го, я понял, что Стенин мог написать книгу о войне в Донбассе, и была бы она значительно лучше всего того, что сейчас публикуют различные издания.

«Утром будит Семочка»

5\07\14

«Утром будит Семочка. "В городе никого, надо съ*бывать!" Семочка поехал купаться и случайно обнаружил, что Apocalypse действительно Now. Ополчение ушло начисто. Блокпосты пустые. В стрелковском штабе жгли бумаги - там тоже пусто и воняет горелым. Ситуация пи*децовая, мягко говоря. Нас трое, дико собираемся. Никто не ожидал. Никто не предупредил. Администрация гостиницы очень ждала этого момента. Их шатает от радости. Столько добра оставляем. И можно, наверное, получить за нас награду от нацгвардии.

Звонят кому-то. К гостинице подкатывают менты в штатском. Вижу в окно. Иду в сортир и сжигаю аккредитацию ДНР. Смотрю в окно. Мусора уехали. Пока пронесло.

Наши водилы садятся и уезжают, обещают вернуться. Не возвращаются. Сидим в гостинице. Ждем украинскую контрразведку или какое-то чудо. Подъезжает Дровосек - начальник похоронной команды. Он знает то, что и мы, - в городе ополчения нет, и вот-вот здесь будет украинская армия. В гостинице оставаться нельзя. Куда ехать - тоже не знаем.

Все эти недели город был в плотном окружении, и выехать из него можно было очень тайными тропами, которые держались в секрете. Мы этих дорожек не знаем.

Пока едем в дом к Дровосеку.

По улицам в ажитации носятся жители. Тащат добро с блокопостов и незапертых магазинов. Мародерство.

У Дровосека уныло пьем чай. Идей никаких. Из города выбраться нереально, не зная путей. Никто не соглашается нас везти. Слышим как за забором ходят местные и поздравляют друг друга с освобождением. В городе оставаться нельзя, нас сдадут немедленно. Сосед смотрит на нас через забор с интересом. Вскоре и у Дровосека сдают нервы. Он оставляет нам ключи от машины: "Выбирайтесь сами, как знаете!" - и уходит. Фомичев садится за руль развалюхи. Едем просто наугад. На перекрестке рядом останавливается доброхот. "Езжай к продуктовому складу там столько добра!" - возбужденно советует он, приняв за тутошних. Грабеж повсеместный.

Фомичев ведет машину на Черевковку. Единственное, что мы знаем - это то, что трое суток назад там сумели проехать наши коллеги. Но ситуация меняется каждый час. Но более свежей информации нет. "Поворот, не доезжая до церкви, и дальше езжайте по танковой колее" - вот описание маршрута. Это самоубийство.

На обочине случайно спрашиваем у мужичка дорогу мимо украинских постов. "Вылезай из машины, сейчас я тебе все объясню" - говорит он таким тоном, что понятно - нам пи*да. Сейчас наставит ствол, и мы будем лежать на земле. Но его нам послал Бог. Через пять минут мы едем по проселку. Мы едем и видим расстрелянные автомобили на обочине. Еще вчера их не было. Через каждые сто метров стоит расстрелянная машина. И наша машина может стать одной из них каждую секунду. Это не страшно. Просто не смотришь в зеленку по бокам проселка. Смотришь вперед и думаешь, что не выберешься. Потому что если думаешь о хорошем - ничего не выйдет.

Я не знаю, как мы смогли добраться до Краматорска. Двадцать машин из тех, что попались нам по пути - они не смогли. Мы смогли. По нам даже никто не стрелял. Но и по дороге мы никого не встретили, кроме ошалевшего парня на скутере».

Спустя всего месяц после своего Второго дня рождения Андрей погиб под Снежным вместе с военными корреспондентами Сергеем Коренченковым (г. Симферополь), Андреем Вячало (г. Донецк).

Складывается ощущение, что люди, которые смотрят на войну через видоискатель, чаще всего абстрагируются и не участвуют в происходящем вокруг. Действительно, если все принимать слишком близко к сердцу, то на войну ехать работать репортёром не стоит. Не выдержит нервная система. Эмоции нужно либо игнорировать, либо их преобразовывать, давать им выход. Андрей, кроме того, что снимками рассказывал о войнах и революциях, свои внутренние переживания трансформировал в правдивый текст, который удивляет с одной стороны своей простотой, а с другой – суровой правдой о гражданской войне.