С опущенными головами бойцы вели нас к нашему автомобилю. Всем своим видом они будто говорили: «Мужики, поймите и нас правильно, нервное время». Мы с пониманием уходили ни с чем.

Парочка незначительных кадров с продырявленными заборами, несколько снимков щенков и один кадр с санитаркой — всё, что получилось «поймать» в тот день. Война не всегда может быть благосклонна к репортёрам.

***

Попадая в Донецк, который не покидает сводки обстрелов, многие испытывают диссонанс. Военный город, а по нему ходят красивые девушки в коротких юбках. Где же все эти вооруженные до зубов солдаты? Где разбитые дома, которые ежедневно показывают по ТВ? Вместо всего этого чистые улицы, оживленные бульвары и скверы, фонтаны и аттракционы. Ночью не слышны взрывы и залпы. Окрестности аэропорта могут впечатлить, но даже здесь можно лишь отдалённо услышать «работу» миномёта или крупнокалиберного пулемёта. Но разве так выглядит война, о которой ведут дискуссии на российских ток-шоу? Чтобы узнать, как выглядит донбасская война, недостаточно увидеть на горизонте продырявленные здания терминалов донецкой воздушной гавани.

***

Это было несколько лет назад. Дорогу к посёлку искали по карте в смартфоне. Навигаторами пользоваться на войне - не самый умный выбор, но когда в округе никого нет, а местности ты не знаешь, единственный выход — электронная карта. Но даже с помощью неё мы не могли определить, куда нужно ехать. Среди наименований населённых пунктов не было Коминтерново. Этого посёлка коснулась пресловутая декоммунизация. Украинские власти переименовали село в Пикузы. В ДНР игнорируют одиозные законы киевских правителей, поэтому местные пользуются привычным для них наименованием населённого пункта. В электронных картах название изменено согласно украинскому законодательству. Мы подозревали это, но доступа в Интернет в поле не было, а заранее мы не посмотрели, каким же именем теперь украинцы называют посёлок Коминтерново.

Навстречу шли молодые парни в камуфляже. Они и подсказали нам дорогу к посёлку. Заодно и дали наставления, где лучше ускориться, чтобы не получить пулю с украинской стороны. Петляя по разбитой дороге, выехали к знаменитой ржавой башне. Она регулярно попадала в фоторепортажи военных корреспондентов и стала своего рода адресным планом — по ней можно было понять, что репортаж сделан во фронтовом посёлке на юге ДНР.

Было жарко. Выжигало августовское солнце. В такую погоду идеально лежать где-то на берегу моря. Оно, кстати, не так далеко отсюда. Заехали в Коминтерново. Изъеденные ржавчиной простреленные металлические ворота. Зияющие дыры в домах забиты листами ДСП. Где-то и вовсе не стали ничего делать с разбитой стеной. В любой момент снаряд может разнести только что восстановленный фрагмент здания. Простреленные дорожные знаки. Усыпанный осколками и пулями асфальт. Глубокие свежие ямы после попадания снаряда. Хвостовик, застрявший у самой обочины. Изредка покажется одинокий старик у искорёженного забора, увидит людей с камерами и исчезнет за искусанной осколками деревянной дверью. В окрестностях не встретишь живой души. Пусто, будто посёлок брошенный. На часах около 3 часов дня, а местные жители все спрятались по домам.

К командиру нас сопровождает рядовой боец с автоматом Калашникова наперевес. Обычный разговор о прошедшей ночи. Боестолкновения - в Коминтерново постоянное явление. Можно даже сказать, перманентное. Поэтому военнослужащие на взводе, так как в любой момент может начаться бой. На одном участке дороги солдат командует ускориться. Здесь нас могут видеть украинские снайперы. О существовании «серой зоны» в Коминтерново не знают. Стороны конфликта располагаются вплотную друг к другу, поэтому автоматные пули здесь свистят регулярно. Прежде, чем снимать, нужно получить разрешение у командира подразделения, которое обороняет этот участок фронта. Долгие переговоры не дали результатов. Журналисты для командиров — обуза. Нужно думать о том, как вести боевые действия с противником, а вместо этого приезжают люди с камерами, которые могут по своей глупости наснимать лишнего, «запалить» позиции, по которым ударит вражеская артиллерия, а может кто-то из бойцов «засветит» своё лицо, забыв о том, что ему этого делать нельзя.

Спустя некоторое время всё-таки удаётся договориться об интервью с санитаркой «Мурой», которая будет в балаклаве. Бывший медик детской областной больницы с начала боевых действий живёт на передовой. На руках у девушки скулит серый щенок. Пса зовут «Вульф». В ногах крутится ещё одна собачонка. Животные прибиваются к военным, чтобы выжить. Обе собаки родились на войне. Пока «Мура» рассказывает о быте медика на войне, черныш трётся о ножку стула.

«Очень частые ранения. Часто эвакуируем местных жителей, которые попали под обстрел и получили ранения. Вывозим их в Новоазовск. Простудные заболевания, ожоги, желудочные заболевания, отравления — всё, что угодно», — девушка выпустила «Вульфа» и он, высунув язык, помчался ко второму щенку.

В посёлке очень много оставленных животных. Хозяева уехали, а братья меньшие остались верны своим домам. Военные присматривают за собаками и кошками, подкармливают их.

«Бывало, что из собак и кошек доставала пули. Был миномётный обстрел, пришлось из коровы доставать осколки. Не только из людей», — улыбка девушки просачивается сквозь ткань, за которой она прячет своё лицо.

Началась стрелкотня. Затрещали пулемёты. Тут командир потерял терпение.

«Уведите их отсюда, пока я не разозлился!» — гневно отдавал приказы командир.

***

Позади остался дорожный знак с перечеркнутым наименованием населённого пункта «Коминтерново». За окном: ветряки, поля и голубое небо. Где-то там за спиной доносились звуки боя.