“Как в воду глядел!” - хотелось воскликнуть, когда перечитал свою предыдущую статью о том, что надо выселять людей из прифронтовых посёлков, а также организовывать противодронную оборону важных объектов. Конечно, тут не нужно быть военным аналитиком, чтобы это понимать, но вопрос другой: почему это до сих пор не организовали? Вредительство или преступная халатность?

Возможно, после применения “Байрактара” командование Народной Милиции начнёт что-то менять в системе обороны на передовой… Я понимаю, что пишу наивные вещи, но надежда умирает последней.

Очевидно, что никаких стационарных позиций для миномётов и артиллерии быть не должно. Эти очевидные вещи я озвучил, ещё находясь на службе, комбату и командиру батареи. Пусть стационарная позиция молчит, а работает только блуждающий миномёт.

Ответ был прост: нет соляры. Я точно знаю, что она есть, просто пропадает она даже не на уровне батальона. Безусловно, соляру сливают на разных уровнях, и чаще всего это не связано с целью набить карманы, а просто делается для того, чтобы, продав соляру, купить какую-то краску или для других заморочек командования. Но это тема отдельная и больная.

Вернёмся на позиции. В Ливии миномётчики, которые хотели жить и воевать, сразу после того, как отработали, разбирали миномёт, всё прятали, прятались сами. Позиция тщательно маскировалась. Я считаю, что некоторые миномётные расчеты вообще должны передвигаться исключительно на гражданском транспорте, чтобы не дать противнику возможности отслеживать передвижение блуждающего миномёта. Если приходится действовать вдали от асфальтированных дорог, то место, откуда будет вестись работа, должно обеспечивать максимальную скрытность для штатных “Уралов”.

Насколько мне известно, у Республик есть возможность засекать “Байрактары” в воздухе, поэтому работа ствольной артиллерии должна каждый раз прикрываться подобными средствами разведки. Не только во время непосредственной стрельбы, но, что более важно, на марше до и после работы. Надо четко понимать, что теперь главная опасность ждёт колонны и даже одиночные машины на марше, когда техника наиболее уязвима.

Вопрос остается прежним: будет ли кто-то этим заниматься?