Поздно вечером под вой сирен мы читали новости. К полуночи прозвучали последние за сутки тревожные сигналы. К концу дня это было 20-е включение воздушной тревоги, о чем сообщали в том числе и новостные каналы. За это время сирена превратилась в интершум — само собой разумеющийся звук, сопровождающий обыденную жизнь, вроде проезжающих мимо автомобилей или лай собак. Даже, когда тревога стихала, в ушах оставался этот звук. Казалось, что он никуда и не уходил все сутки.

Вся лента новостей пестрила сообщениями из Курской области. Рассказывали о гибели донецких волонтеров на одном из мостов через реку Сейм, по которому ВСУ ударили из «HIMARS». А после появились тревожные предупреждения о возможной атаке «грязной бомбой» на Курчатовскую АЭС. О ней говорили с первого дня вторжения ВСУ в Курскую область и называли станцию одной из целей Киева. Украинские политики утверждали, что таким образом им удастся улучшить свою переговорную позицию. Но на этот раз все было куда хуже. Как писали все мейнстримные российские СМИ, ВСУ планировали нанести удары по местам хранения отработанного ядерного топлива Курчатовской АЭС. Возможно, во время очередной попытки прорваться в Курскую область украинские боевики могли устроить новую ядерную катастрофу. Отдельные авторы Telegram-каналов и вовсе называли сроки возможной атаки — ближайшие сутки.

Было понятно — завтра кровь из носу нужно отправиться в Курчатов.

Сплоченное общество

Взбодрившись кофе, утром мы вышли из квартиры. Под окнами была припаркована машины, набитая гуманитарной помощью. Бронежилеты и каски пришлось вытащить из багажника, чтобы поместилось больше постельного белья, средств гигиены и сладостей для местной детворы. Забегая наперед, расскажу, что броня нам так и не понадобилась, к фронту пробиться не удалось, а в той части Курской области, что нам удалось побывать, все было спокойно. Заднее сиденье также пришлось освободить, чтобы поставить несколько пластиковых ящиков с помощью для беженцев из приграничья.

Все это мы купили накануне, после того, как проездили по разным пунктам выдачи гуманитарки. Из всех приметили «Домик добрых дел». Он располагался недалеко от курского цирка. Здесь собиралось очень много людей: старики, многодетные семьи, взрослые мужчины и женщины. В мирное время волонтеры «Домика» помогали бездомным, а в условиях украинского вторжения пришлось переквалифицироваться. Здесь же и принимали грузы. Ко входу подъезжали грузовые и легковые автомобили, один за одним. Машины были с номерами регионов со всей России, не только местные. Волонтеры разгружали их, а на их место становился следующий автомобиль с помощью вынужденным переселенцам.

Мы пообщались с руководителем организации Светланой Козиной, она сказала, в чем нуждаются больше всего, и мы поехали покупать основные пункты ее списка. Отправились в ближайшую «Пятерочку». Наша тележка была заполнена шампунями, прокладками, зубными пастами и щетками, конфетами и прочим. С этим добром подошли на кассу. Там сотрудники засуетились, когда увидели объемы нашей тележки. Мужчина со склада принес пластиковые ящики, чтобы легче было донести покупки до машины.

— Берите, это же на дело. Если нужно, я еще принесу.

Пока ждали еще ящики на кассе, в очереди за нами стоял мужчина, который решил с нами заговорить.

— Тоже помогаете? - спросил он.

Курянин рассказал, что помогает в ПВР людям, которые выезжали из зоны боевых действий в первые дни вторжения ВСУ в Курскую область. Говорит, что беженцы радуются даже банальному доброму слову, не говоря уже о каких-то вещах, вроде тех же прокладок.

— Ребята, удачи вам, - говорили нам в след женщины на кассе.

Вечером уже поздно было везти груз к «Домику добрых дел», решили перенести на следующий день.

Груженные гуманитаркой, мы отправились к уже знакомой точке на карте. Дорогу к пункту выдачи гумпомощи перекрывали сотрудники полиции, пропускали только автомобили с грузами для беженцев. Нам позволили проехать. К тому времени уже вновь бурлила толпа. Кто-то получал микроволновки с чайниками, подушки и постельное белье, другие стояли в очереди на оформление документов, малыши играли с игрушками на расстеленной на земле подстилке. Слева от места выдачи гуманитарки заметил столик с кофе-машиной — местная сеть кофеен решила бесплатно угощать переселенцев вкусным и ароматным напитком. Разливали его сотрудники заведения.

Рядом с импровизированной уличной кофейней на двери висели объявления. Среди предложений о работе беженцам выделялся желтый лист. Сверху на нем было написано «Ищу родителей». Ниже размещался черно-белый снимок, а под ним — информация о пожилых людях и контактные данные. Этот же листок встречался мне еще несколько раз во всем квартале, в котором размещался «Домик добрых дел».

Вдруг меня одернула неизвестная мне женщина.

— Вы же журналист?

Я указал на висящую на шее аккредитацию, выданную в местном Доме журналиста. Женщина попросила рассказать об акции «Гуманитарный караван». На ее легковом автомобиле на лобовом и заднем стекле были приклеены таблички с одноименным хештегом. Ее просьба заключалась в том, чтобы куряне при виде транспортных средств с такими наклейками уступали дорогу, а при желании присоединялись к акции: либо сами везли помощь на пункты выдачи, либо передавали волонтерам движения.

Помощь беженцам в Курске приобрела массовый характер. Подобные эпизоды в Курске видели неоднократно. Молодые люди скупали товары в "Светофоре" и тянули груженные тележки на кассу. В пункты выдачи гумпомощи тянули ящики с одеждой, средствами гигиены, продуктами. Подростки разливали чай и кофе, кормили беженцев бутербродами и домашней выпечкой. Не только волонтеры и официальные организации были заняты оказанием помощи населению, но и рядовые куряне принимали в этом активное участие.

Все это я видел в Донецке, когда мы собирали гуманитарку гражданским в Мариуполе. Здесь все было аналогично. Это в очередной раз убедило меня в мысли о том, что донбассовцы мало чем отличаются от остальной страны. Порой россияне сами не подозревают, на что они способны. Трудные времена помогли раскрыться. Из этого можно было сделать главный вывод — украинской стороне не удалось добиться важной цели — расколоть российское общество. Трагедии, напротив, лишь скрепляют россиян, что было доказано неоднократно.

Курчатов — город ядерщиков

К моменту, когда у Витторио зазвонил телефон, мы уже расправились с гуманитаркой. Салон и багажник машины опустели. Мимо нас проходили двое довольных пацанов, жующих сладких желатиновых червяков. Витторио поднял трубку, внимательно послушал голос в динамике, сказал, что через час будем на месте, и положил трубку.

— Прокладывай дорогу на Курчатов. Будем брать интервью у заместителя мэра.

Дорога до Курчатова занимала менее часа. Асфальт на трассе оказался лучше, чем в самом Курске. Мчали на всех порах в город, который был в центре внимания буквально всех СМИ, далеко не только сторон конфликта, но и всего мира. Все-таки на радаре замаячила новая ядерная катастрофа.

Нам пришлось несколько остановиться на постах, где из-за автомобильных номеров ДНР к нам было пристальное внимание.

— О, смотрю уже у всех там российские паспорта, — подшучивал мужчина на посту, рассматривая наши документы. Очевидно, что он понимал, что в Донбассе уже давно российские документы, учитывая, что жителям Республики их стали выдавать еще до начала СВО. Кроме этого он проверил наш багажник, а после пожелал удачного пути.

На въезде в Курчатов стояла красивая большая церковь. На ней нужно было повернуть в сторону набережной. По дороге заметили атомную электростанцию - ее отсюда было отлично видно. Я впервые был в городе, в котором градообразующим предприятием была АЭС. Внешне он мало чем отличался от остальных небольших городов: уютные парки и скверы, православные храмы, торговые центры, школы, остановки общественного транспорта и так далее. Автобусы курсировали по городу. Все городские службы работали в штатном режиме. По улицам прогуливались местные жители, на набережной женщина гуляла с собачкой, на спортивной площадке молодой папа играл со своими дочерями в волейбол, а пожилые люди нежились в лучах августовского солнца. Город жил привычной жизнью, информационный фон не особо повлиял на атмосферу в Курчатове.

Мы припарковались у городской администрации Курчатова. Здесь же стоял памятник академику, в честь которого и был назван город. На входе в здание нас встретил Сергей Рудаков — заместитель мэра.

— Я весь в вашем распоряжении. Давайте пройдем в мой кабинет, но можем и по городу прогуляться, — поприветствовал нас чиновник.

Пока поднимались в кабинет, успел расспросить про ситуацию в городе. Сергей с теплом и заботой рассказывал о Курчатове, о людях, которые здесь живут, о престижности работы на станции, где у большинства сотрудников по несколько высших образований. Неоднократно повторял, что жизнь в городе продолжается в том же ритме, что и до всем известных событий. И все же ключевые вопросы я решил оставить на потом. Мы зашли в кабинет. Внимание привлек герб Курчатова — он представлял собой изображение мирного атома в нижней части, а над ним на синей фоне красовались три куропатки.

— Смотрю, у вас и броня есть.

— Вы же видите, что она абсолютно новая, нетронутая. Это на всякий случай.

Пришло время интервью. Волновала меня тема, которая продолжала бурлить в Сети. Касалась она намерений Украины ударить по Курчатову «грязной бомбой».

— Как город отреагировал на информацию о возможном ударе ВСУ по территории АЭС?

— Я общаюсь с большим количеством населения нашего города. Во-первых, я долго здесь живу, во-вторых, много людей знаю лично. Мы общались о той информации, о которой вы сказали. Могу сказать, что люди относятся к этому спокойно и уверены в том, что это не случится. Чисто визуально видно, что город живет, работает, на детских площадках много детворы, на спортивных площадках молодежь занимается спортом. Эти заявления вызвали волнения, но мы работаем и живем с уверенностью в том, что это не произойдет.

После нашего интервью Сергей предложил нам познакомиться с местными волонтерами из фонда «Вторая жиZнь». Возглавляет его местная жительница по имени Мария. Так как волонтерская деятельность связана с боевыми действиями, пришлось взять себе позывной «Сгущенка».

— Почему такой позывной?

— А, не обращай внимание. Это из детства.

Весь период СВО фонд оказывает помощь армии и гражданским: собирают медикаменты, амуницию, продукты питания, одежду, новую и б/у, средства первой необходимости для фронта, вяжут масксети, которые не видно в тепловизоры. Последние — настоящая гордость фонда. Волонтеры без лишней скромности говорят о преимуществах их масксетей, которые уже показали себя на фронте в зоне СВО, а теперь еще пригодятся в боевых действиях в Курской области.

— Теперь просто не нужно тратиться на транспорт, — иронизирует «Сгущенка». Раньше она всю помощь фронту и мирняку возила в СВО, а теперь нужно помогать еще и в своем родном Курчатове и бойцам, выбивающим ВСУ из курского приграничья.

Во время вторжения ВСУ беженцы из приграничья приезжали в том числе и в Курчатов. Волонтеры приютили семью. Пожилые мужчина и женщина помогают в сортировке гуманитарки. Сидеть на шее не хотят. Мария забрала сформированные мешки с масксетями для военных, попрощалась с нами и поехала к бойцам на передовую.

По пути обратно из Курчатова в Курск думал о том, как информационное пространство влияет на сознание. Порой читаешь всевозможные сообщения, и мурашки бегут по коже от неминуемо надвигающегося ужаса. Также воспринимал информацию о том, что в ближайшие сутки должен был произойти второй Чернобыль, не иначе. К тому же ВСУ уже неоднократно обстреливали Запорожскую АЭС. Могла ли вероятная ядерная катастрофа в Курской области остановить киевский режим в его антигуманных действиях? Абсолютно нет. Поэтому с лёгкостью верилось в то, что обстрел Курчатова мог произойти в тот момент, когда мы находились в городе. Но этого не произошло. Обстановка в городе была в разы спокойнее того, что творилось в Сети.