Потрепанная за время СВО «Нива» летела 140 км в час по трассе, по которой больше 10 лет назад ездил на учебу в Горловку. Ехать по этому участку в светлое время суток – не самая лучшая идея, но «Мазай» решил сократить путь и поскорее добраться до пункта назначения – села Верхнеторецкое.

— Мы в зоне видимости, – сказал «Мазай», выдыхая сигаретный дым в открытое окно «Нивы».

Стекло опустил заблаговременно, чтобы слышать «выходы», которые периодически звучали с той стороны фронта. Вероятность прилетов крайне высока. По дороге «Мазай» обращал внимание на новые воронки, которые успели появиться за последние несколько дней.

«Мазай» отвлекался от дороги, чтобы посмотреть на Авдеевку, которая была будто на ладони. Я смотрел на трубы авдеевского коксохима и думал о том, что наступит тот день, когда удастся поснимать внутри города, откуда ВСУ ведут обстрелы по Донецку. Но кажется, что до этого дня слишком далеко.

Нас было хорошо видно противнику, и в любой момент по движущемуся автомобилю могли открыть огонь. Но пронесло. Мы без проблем, если не считать отсутствия асфальтного покрытия на дороге, добрались до Верхнеторецкого. Комья грязи разлетались во все стороны, когда мы приближались к «красной зоне». Периодически были слышны «выходы» с нашей стороны. Фронт гремел, хотя для бойцов это был «тихий» день. Вообще, восприятие опасности у военных совершенно иное. К примеру, Верхнеторецкое здесь считается тылом, хотя позиции противника находятся не так уж далеко.

В прошлый раз в Верхнеторецком был еще весной. Тогда шло наступление. Тогда казалось, что скоро будет взят пресловутый поселок «Нью-Йорк», но в конечном итоге наступательные действия увязли. С тех пор все-таки линия фронта продвинулась, что позволило бойцами считать поселок тыловым.

Все же украинская артиллерия «работает» активно, но отличиться умудрилась лишь уничтожением купола поврежденной церкви. Крыша осыпалась, но крест все так же находится наверху. «Борода» и «Лебедь» перед тем, как зайти на территорию храма, перекрестились. Прошли по грудам кирпича и попали внутрь. На обшарпанных и посеченных снарядами стенах можно было заметить образа святых. Даже несколько алтарей уцелели. Кто-то из бойцов нашел даже несколько свечек, которые остались в небольшой комнатушке. Достали зажигалки, подожгли свечи.

На фоне грохотали пушки российской армии. Голубое небо разрезала авиация. Прошли низко, буквально над кронами деревьев, на которых больше никогда не вырастет листва. Летчики «отработали» по украинским позициям и устремились в обратном направлении.

Все время, пока мы были в Верхнеторецком, меня не покидала мысль о том, что ровно год длится активная фаза боевых действий. Это самый затяжной подобный период. Ранее активные бои вспыхивали на несколько месяцев, а затем боестолкновения возвращались в прежнее русло, преимущественно концентрируясь на линии фронта с периодическими обстрелами жилых кварталов, приближенных к ЛБС.

Годовщину начала СВО стоило провести именно здесь, где идут боестолкновения, где происходят ключевые события. Вновь эксперты, аналитики и инсайдеры промахнулись со своими прогнозами. Долгое время публику убеждали в том, что 24 февраля должно произойти нечто особенное, что может изменить ход событий. Но пока существенных изменений на этом участке фронта нет.