В канун годовщины Иловайской операции «АСД» пообщалась с комендантом лагеря беженцев Татьяной Павловной Студенниковой
Первый украинский снаряд упал на мирный город 12 июля, на православный праздник, день памяти апостолов Пера и Павла. До этого война была где-то далеко, там, в Славянске и Краматорске, и тогда еще мало кто осознавал, что костлявая рука смерти протянула щупальцы к ручке на его двери. Но в августе начались боевые действия, и город стали покидать мирные жители. Спасаясь от ужасов войны, многие бежали, кто в чем был, не успев собрать вещи и даже без документов, и командование ополчения вынуждено было решать проблему с беженцами.
На скорую руку в соседнем Харцызске привели в порядок помещения, хоть как-то пригодные для жизни, в основном пустующие общежития, и стали заселять людей. Многие семьи брали на постой местные жители, а на территории профилактория Трубного завода открыли лагерь беженцев, первым комендантом которого на протяжении двух лет была Студенникова Татьяна Павловна.
- Первых беженцев мы приняли 8 августа 2014 г. Сначала были жители Иловайска, потом потянулись районы города Донецка, Макеевка, Шахтерск, Никишино, Дебальцево , Горловка, Зайцево, сейчас всех и не перечислю. Всего через этот лагерь у нас прошло больше 3,5 тыс. людей. Люди, в основном, приезжали, в чем были, но с котом под мышкой. О документах многие не думали. Первое время нас кормило подразделение «Беркут». Потом на обеспечение взяла республика. Много помогали местные жители, делились иногда последним, - вспоминает Татьяна Павловна.
Военная драма осажденного города развивалась на ее глазах, и, вспоминая о событиях тех дней, женщина не может сдержать слез. Иловайск превращался в руины. Трупы лежали на улице непогребенными два-три дня, просто некому было хоронить. Люди в панике бежали или сидели в подвалах, боясь даже лишний раз выйти за водой. Город пылал огнем, погрузившись в пелену черного дыма, и к зловониям от разлагающихся тел добавился едкий запах горелой человеческой плоти.
- Убитых было много. Мы людей хоронили в воронках от снарядов, в ящиках от «градов» или просто обматывая простыней, потому что кладбище было занято доблестными «освободителями».
Когда в Иловайск вошли каратели «Азова» и «Донбасса», началось повальное мародерство и зачистка нелояльного населения. В местной школе был организован штаб, куда неравнодушные граждане несли доносы на активистов, помогавших проводить референдум или родственников ополченцев.
- В 14-й школе детей ставили под автоматы. Имитировали расстрел. Стреляли над головами, стреляли под ногами, потому что дети сепаров. Кто- то из добрых соседей пришел и сказал, что их родственники участвовали в референдуме. К сожалению, оказалось немало таких соседей, кто с тобой еще вчера заглядывал в глаза и мило улыбался, а как зашли «освободители», с ненавистью тычет в грудь и говорит мне, «выбирай елочку, под которой сдохнешь».
Не став искушать судьбу, в тот же вечер Татьяна Павловна покинула город.
Налаживать быт в лагере беженцев на первых порах было не очень сложно. Пережившие в Иловайске настоящий ад, люди не обращали внимания на мелкие бытовые неудобства. Наоборот, сплотились, и каждый хотел быть чем-то полезным. Организовали дежурство на кухне и в столовой, убирали на этажах и прилегающую территорию.
- Тяжело выслушивать беду каждого, кто сюда приезжал. У каждого своя правда, свое горе, своя боль. Многие потеряли родственников. Я это слушала на протяжении двух лет, и мозг отказывался верить, что когда-то была такая страна Украина, в которой мы более-менее дружно жили.
Страшным потрясением для всех стала смерть 4-х месячной девочки. Ее с мамой бойцы откопали в подвале собственного дома, в который попал снаряд. Дом рухнул, и семья три дня посидела в завале, без пищи и воды, пока кто то из соседей не услышал крик о помощи. Их привезли в профилакторий, ребенку оказали медицинскую помощь, но она была очень слабенькой и скоро умерла.
В ноябре 2014 бойцы из под Никишино доставили пожилую пару истощенных стариков. Бабушка Катя, уже под 80, и слепой дед Вова, который был сильно обожжен. В их дом попал снаряд от «града», и старики две недели прожили в воронке в поле, питаясь свеклой и манной крупой, которую запивали водой. Украинскую пенсию, как и многие тогда, они не получали и полгода жили впроголодь. Выделенной комнатушке и регулярному питанию старики обрадовались как дети, считая подарком судьбы под конец своих дней. К сожалению так и вышло, организм пенсионеров был очень истощен, и стали прогрессировать старые болячки.
- Ко всему этому страшному горю было много и хорошего. У нас рождались дети, люди женились, даже колясочники. Отец Роман, настоятель храма, крестил много деток. Местные жители делились всем, несли последнее.
В сентябре Татьяна Павловна вернулась в Иловайск. Прошел всего месяц, как она покинула город. Но за это время много изменилось. Казалось, миновала целая эпоха, и она ощущала, что жизнь уже не будет прежней. Еще не рассеялся дым недавних пожаров, и уцелевшие дома потемнели от копоти и сажи. Из подвалов повылазили чумазые обитатели, возвращаясь в уцелевшее жилье или оплакивая пепелище.
Как и предполагала, ее дом был разграблен, но главное - целы стены, у многих и этого нет.
Соседи, которые предлагал ей «искать елочку, под которой похоронят», так и живут неподалеку. Для них, похоже, ничего не изменилось.
- Я их простила и не собираюсь мстить. Просто не замечаю на улице, делаю вид, что их нет.
