Решили выехать после обеда, по нашим предположениям должно быть затишье, надеемся успеть до вечернего «концерта».
Утром накануне нашего приезда был сильный обстрел. Две мины упали по ул. Робаровского. Первая с протяжным свистом врылась в землю посреди улицы, распугав играющую неподалеку детвору. К счастью, снаряд не разорвался, и из земли торчал зловещий хвостовик мины. Прибывшие военные обложили опасный предмет шинами и вызвали саперов МЧС.
Услышав свист неразорвавшейся мины, Геннадий заскочил в дом, и тут же в ушах прогремело. Дальше все поплыло перед глазами как в тумане. Вторая мина пробила стену спальни, вывернув батарею. От возможных увечий его спасла внутренняя перегородка, принявшая на себя осколки.
Теперь он шутит, бывало и похуже, но дрожащий голос выдает…
Поселок шахты «Трудовская» постепенно погружается в атмосферу 2014-2015 годов, когда горели дома, жители сутками сидели в подвалах, а в промежутках между ночным и утренним обстрелом украинцы могли подкинуть пакет «градов» или дать залп из тяжелой артиллерии. Но что-то все-таки изменилось. Да, стрелять стали примерно с той же интенсивностью. Снова есть жертвы и горят дома. Но у людей нет паники и ужаса. Кто послабей - уже давно разъехались, а для оставшихся обстрелы стали частью повседневной жизни, гармонично вписавшись в жизненный уклад. Никто уже не спускается в подвалы, а предпочитают спокойно ждать дома своей участи. Этакая разновидность русской рулетки, прилетит-не прилетит.
Подъем не с петухами а с утренними обстрелами, которые начинаются, как правило, в промежутке с 4 до 5 утра, как шутят здесь - «зарядка». С 8 до 9 наступает тишина. Определив на слух, где были «прилеты», выходят на улицу поделиться впечатлениями. Если по соседству не попало, то можно никого не проверять. Людей осталось очень мало, все знают друг друга и после очередной канонады наиболее инициативные аборигены делают обход своей улицы.
Те, кто работает в Донецке, выходят из дому, как правило, в начале шестого и осторожно, держась заборов и закрытых мест, пробираются к автостанции. Идти километров 5-6, но выхода нет, с началом военных действий по понятным причинам убрали рейсовый автобус, связывающий поселок с городом.
- У меня дочка каждый день из дому выходит в 20 минут шестого и добирается на работу двумя автобусами. Я ей говорю, может не пойдешь. Смотри, как гремит. Как же мама, я там проработала 16 лет и если не выйду, меня просто не поймут, - рассказывает приветливая старушка с палочкой Людмила Федоровна.
- Приходилось и под забором прятаться по пути и забегать в разрушенные дома, - добавляет старушка. Дом Людмилы Федоровны, как и все здесь, испещрен небольшими выбоинами. Прямых попаданий боеприпасов в него не было, однако осколками не раз выбивало стекла.
- Решили недавно поставить металлопластиковые окна, и тут на тебе, опять бьют, что все окна дрожат, - сетует старушка.
Оставив старушке продукты, едем дальше.
На улице Калининградской из 15 домов живут лишь в семи. В основном, коротают век упертые старики, но есть и пара молодых семей. Здесь у каждого свое горе, своя трагедия, свои счеты с этой войной. Многие потеряли родственников, получили ранения, лишились имущества. Из-за постоянных стрессов обострились хронические заболевания, а у детей наблюдаются психические расстройства и замедления в развитии. Это не дети войны, это уже калеки войны, которой не видно конца. А сколько еще таких будет?
У жены Виктора Васильевича от нервного истощения уменьшилось мозговое кровообращение. В итоге отказали ноги. Узнав цель нашего визита, пенсионеры удивились, что это частная инициатива, а не государственная организация и не скрывали радости. Здесь их нечасто балуют визитами, и они не упустили случая немного излить душу.
- В 2014 прятались в подвале в гараже, а сейчас привыкли, сидим дома, да и жену я туда не дотащу, - рассказывает пенсионер.
Дедушка вспоминает, что в 2014 два месяца прожили почти безвылазно в подвале. Не было света и газа, а воду привозили в цистернах на автостанцию, за которой приходилось идти пять километров. Там же развернули полевую кухню и кормили всех желающих. В дом два раза прилетали мины. Первый раз спаслись в подвале, а второй снаряд застрял, не разорвавшись, в крыше. Снаряд обезвредили, а крышу чете пенсионеров бесплатно отремонтировали власти.
Признается, что стало страшно, но выезжать не собирается, да и некуда. Сын живет на соседнем поселке, который обстреливают не меньше. Да и жалко дом без присмотра оставлять, растянут мародеры.
- Я родился, когда была война и помирать буду во время войны. Значит судьба такая, - немного философствует старик.
Снова в машину и минуя знойную продавщицу местного магазина едем дальше в гости к старикам. Повернув за угол унылых строений, мы попадаем на открытое пространство. Сбоку виднеется террикон.
-Смотри, там уже укры, поэтому не свети камерой, - сказал Андрей махнув рукой в сторону террикона.
Сердце забилось ритмичнее, и, поддав газу, мы снова въехали в череду частных строений, с облегчением почувствовав себя в безопасности.
- Выходим, - скомандовал Андрей.
И только вышли из машины, послышался хлопок.
- Стой, что-то летит.
И тут же метрах в 20 раздался взрыв, поднявший клубы пыли и земли. Над головой что-то неприятно просвистело, и, переходя на мат, мой Андрей попросил быстрее сесть в машину. Идея полностью совпала с моими мыслями, и на высокой скорости мы пролетаем обратно открытое пространство. Сзади раздались еще пару взрывов, и мы очень обрадовались, что вовремя унесли ноги.
- Били по нам, это точно. Видно, заметили машину, дали первый пристрелочный, и если б вовремя не среагировали, то может быть сейчас уже не беседовали с тобой, - отметил мой спутник.
Немного поспорив, что это было - мина или СПГ, решили освежиться в магазине.
- Слышали только что взрыв? – Это по нам стреляли, - заявили мы импозантной продавщице, перед этим попросив чего-нибудь похолоднее.
- А чего думаете, что именно по вам? У нас такое постоянно, - ответила равнодушно продавщица, с тенью нескрываемого интереса.
Магазин, как и все строения в округе, носит отпечаток текущих «перемирий», что добавило веса сказанным словам.
Ну как же, мы ехали, там террикон, открытая местность, и укры все видят. Вот и стали по нам лупить… Разве это непонятно… - рассказывали мы изнывающей за прилавком собеседнице.
Но тетенька оказалось не промах. Она живет неподалеку и каждый день в 8 утра, открывая магазин, слушает подобные концерты. Один раз вот здесь неподалеку ее осколком ранило в ногу, а сколько раз выбивало стекла, уже сбилась со счета.
- Я работаю с 8 до 20. Прихожу в магазин - стреляют, ухожу - стреляют. Так и живем, - с улыбкой рассказала продавец.
Не сразу пришло понимание, что стоящая за прилавком женщина - настоящий герой, который не кичится и не хвалится, а просто каждый день в 8 утра под обстрелами открывает магазин. Настоящий житейский подвиг.
Тем временем обстрелы не утихали. Обстрелы были хаотичные, и взрывы раздавались в разных местах. Тем не менее, бабушки сидят на лавочках возле дома, наблюдая за резвящейся детворой. Кто-то ковыряется в огороде, иные бродят по своим делам. Создалось ощущение сельской идиллии на фоне громыхающей грозы.
Но радужные мысли быстро развеял Андрей.
- Лупят с периодичностью три минуты.
Засекаем время от последнего выхлопа. И правда, ровно три минуты, и где-то недалеко громыхнул взрыв. Подъехала машина с военными. Наша разведка. Одноглазый парень с позывным «Шайтан» поздоровался с Андреем, которого давно знает. Выслушав нашу историю, «Шайтан» уточнил по рации и сказал, что в нас летели «сапоги» (СПГ).
- Возвращаться я вам туда не советую, это у них прелюдия, а минут через 20-30 начнут основательно крыть, - сказал нам «Шаман».
Решив, что на сегодня приключений хватит, мы решили внять совету опытного воина, пообещав себе, что в следующий раз начнем гуманитарное турне со злополучного адреса.
