Первые поездки на передовую научили меня полностью доверять сопровождающему, беспрекословно выполнять его команды, идти шаг в шаг. По-другому невозможно. Ты либо полагаешься на все 100%, либо остаёшься там, где самостоятельно можешь отвечать за свою безопасность. Человека, которому ты хотя бы раз, но доверил свою жизнь, сложно забыть, даже если вы виделись от силы три раза.
***
По привычке мы взяли с собой камеры. В Макеевку, где жил Максим, ехали практически молча. Подробностей гибели никто не знал. Единственное, что было известно наверняка — подорвался на растяжке в районе Авдеевской промзоны. Театр боевых действий перенёсся на этот участок фронта, и подразделение «Геры» было направлено туда.
Не сговариваясь, все оставили фотоаппараты в машине. Каждый из нас уже не по одному разу снимал похороны ополченцев. Казалось, что мы уже привыкли к подобному, охладели. Но в тот весенний жаркий день снимать не хотелось. Даже строчки из себя выдавить не получилось.
***
С «Герой» мы познакомились в августе 2015-го. Нас встречали на Киевском проспекте, у Путиловского моста. «Гера» — коренастый мужчина, с прищуром, в костюме «горка» и с банданой на голове. Вместе с ним «Тринити» — девушка-медик. С ней мы познакомились чуть раньше на улице Стратонавтов.
У «Геры» был черный пикап. Мы надели бронежилеты и каски, вооружились камерами. Тогда я умудрялся успевать фотографировать и снимать видео для нашего документального мини-сериала. Залез в кабину, а остальным пришлось разместиться на грузовой площадке.
Пока ехали в фронтовой посёлок Спартак, «Гера» рассказывал забавные случаи с фронта, вроде того, как украинские военные друг у друга воровали боекомплект, считая, что воруют у «сепаратистов». Рассказывал и сам смеялся. Смех такой заразительный, что сложно было удержаться и не начать смеяться вместе с ним. У него был голос с хрипотцой и типичным донбасским акцентом — «гэкал». На торпеде стояла кобра из бисера, а у рычага коробки передач лежали болты, гайки и пуля от крупнокалиберного пулемёта.
В августе 2015 г. в ночное время на Спартаке регулярно происходили боестолкновения. Днём — тихо и спокойно. Мирные могли набрать воды, которую им подвозили на автоцистернах, получить гуманитарную помощь от волонтёрских организаций и подготовиться к неспокойной ночи. После боёв по всему населённому пункту были разбросаны «хвостовики», «болванки», фрагменты от артиллерийских снарядов, острые осколки. Тогда наша поездка закончилась тихо и спокойно, что было удивительно для того периода.
Спустя неделю мы должны были отправиться на промзону в районе Спартака. Мы приехали на привычное место, где нас должны были забрать «Гера» и «Тринити». В стороне Донецкого аэропорта, Ясиноватой, Спартака было неспокойно. Гремели орудия, были слышны залпы, разрывы снарядов.
…«Гера» приехал на взводе. Его тревожило то, что сейчас происходило на фронте. Нужно было реагировать на действия противника, а не возить журналистов. Он отказался нас везти во время активного боя. «Гера» опасался, что украинские военные пойдут на прорыв, используя тяжелую технику. Накануне неоднократно позиции «Востока» были обстреляны артиллерией и танками. Поэтому «Гера» был категоричен в своём решении оставить нас в Донецке и не брать с собой на промку. Сложно сейчас сказать, беспокоился он о нашей безопасности, или мы просто были ненужным балластом во время боя.
Пока «Гера» объяснял моим коллегам, разбавляя в свою речь красочными матерными выражениями, что ехать сейчас на Спартак небезопасно, я сделал снимок. На нём Максим, так звали «Геру», в разгар дискуссии в своей привычной бандане смотрит на военного корреспондента Олега Никитина.
Спустя несколько месяцев осенью 2015 года я в последний раз видел «Геру» живым.
***
…Было много людей. Соседи, знавшие «Геру» шахтёром и таксистом, военнослужащие и военкоры, познакомившиеся с ним уже во время боевых действий, и священник. Женщины плакали, мужчины безмолвно смотрели в пустоту.
О том, что «Геру» звали Максим Хорошко, я узнал с чёрной таблички с двумя датами, разделённой короткой черточкой длиною в жизнь. На передовой всегда было достаточно и позывного, поэтому настоящее имя и фамилия оставались для меня неизвестными.
…В гробу он лежал в бандане. Она скрывала смертельное ранение, которое Максим получил на промзоне ночью 30 апреля 2016 года.
На макеевское кладбище ехали длинной колонной из автомобилей. «Геру» похоронили с воинскими почестями. Рядом было ещё несколько свежих могил с портретами молодых парней в военной форме.
***
Уже после похорон я узнал, что «Гера» начинал воевать в РПА, а после, в мае 2014-го перешёл в батальон «Восток». Первое ранение получил в августе 2014 г. во время боев в окрестности Авдеевки. Журналисты писали, что врачи не стали доставать из груди фрагмент пули, так как это было опасно для жизни. Второе ранение — осколки пробили легкие. У «Геры» было семь контузий.
На момент нашего знакомства у «Геры» уже были военные награды:
- 20 января 2015 г. — Георгиевский Крест ДНР IV степени;
- 10 марта 2015 г. — медаль «За боевые заслуги»;
- 4 мая 2015 г. — медаль «За мужество и отвагу»;
- 4 мая 2015 г. — медаль «Защитнику Саур-Могилы».
После нашей последней встречи на Путиловском мосту осенью 2015-го Максим получил две медали: «За боевые заслуги» и «Сражение за Саур-Могилу». Посмертно его наградили грамотой за доблесть и отвагу в честь 71-й годовщины со Дня Победы.
Максим «Гера» Хорошко был старшим лейтенантом, командиром взвода АГС первого батальона бригады "Восток".